Я пошла...

Просто стебная дурка навеянная одним эпизодом из фильма. Непрямое продолжение "В постели с Италией". Долой гермацест, у Людвига прекрасный пейринг с Аличе))) Кстати, Италия ведь даже по канону очень наивна в тех самых вопросах, даром, что вечно лезет немцу в постель)))

Название: Будни немецкого дома
Персонажи: Германия\фем!Италия, очень громким фоном мой любимый Пру\Вен
Рейтинг: PG-15 за очень пошлые намеки (о да, я пошла! Пошлее не бывает )

читать дальшеИталия аккуратно разлила по чашкам чай, впервые на памяти Людвига не пролив ни капли. Он довольно улыбнулся – порядок во всем его несказанно радовал. Аличе продолжала ритуал завтрака в немецком доме: сосредоточенно закусив губу, нарезала мясной пирог, Германия одобрительно кивал – наконец-то она научилась это делать, не рассыпая крошки по всему столу и не разбрызгивая сок ароматной начинки.
- Приятного аппетита, - чинно произнес Людвиг, принимая из рук Италии тарелочку со своим куском.
- Приятного! – пропела Аличе.
В этот момент со второго этажа, из комнаты Пруссии, которая находилась точно над гостиной, послышался скрип. Сначала тихий, он становился все громче и постепенно перерос в такой грохот, словно наверху что-то целенаправленно ломали. Людвиг даже знал, что именно. Кровать.
«Сто пятьдесят евро», - включил мысленный калькулятор Германия, радуясь, однако, что стук хотя бы заглушает стоны, которые тоже наверняка присутствуют в этом утреннем концерте.
Аличе с тревогой взглянула на потолок.
- Людди, а разве не в ту комнату ушли братик Гил и сестренка Лиза еще вечера вечером? Что там за шум? Вдруг они опять дерутся?
- Они, кхм… - Людвиг замялся, ощущая, как вспыхнул на щеках предательский румянец. – Давно не виделись. Соскучились. Вот и эммм… радуются.
Причем радость этой парочки была настолько бурной, что со стен уже начали падать недостаточно хорошо закрепленные картины. Любимый пейзаж Людвига с видом ночного Берлина рухнул на пол, дорогая рама треснула, а стекло разбилось.
«50 евро, - щелкнул калькулятор. – И еще осколки убирать…»
- Странно, - протянула Италия. – Зачем же сестренка Лиза ломает мебель, чтобы показать, как она рада братику Гилу? Я, когда рада тебя видеть, просто обнимаю…
«Лучше бы ты ломала мебель», - промелькнула в голове Германии предательская мысль. Но он попытался подавить разочарованный вздох, убеждая себя, что зависть - недостойное чувство, да и вообще, двух разрушителей в их доме более чем достаточно.
- А! Я поняла! – вдруг просияла Аличе, ударив маленьким кулачком по ладони.
- Поняла? – Германию охватила надежда, он, мгновенно забыв о расходах на ремонт, подвинулся на диване поближе к своей подруге.
- Я вспомнила! – по-детски наивно улыбнулась та. – Однажды сестренка Лиза обняла братика Гила, потом перекинула его через себя, и он с таким же грохотом упал. Тогда он сказал, что это она просто рада его видеть… Сейчас она его тоже кидает, да? Я угадала, Людди?
- Угу, - хмуро кивнул Германия. – Ты молодец.
С потолка тем временем посыпалась побелка, а с полок ходящего ходуном серванта сорвалось несколько тарелок и изящный чайник.
«Старинный фарфор… Еще с кайзеровских времен…»
Финальным актом сверху прозвучал оглушительный треск.
«Ну вот, и ножки у кровати сломались… Это уже третья за год», - подвел итог Людвиг. В этот момент ему, как никогда хотелось переселить брата от себя куда подальше. Да хотя бы в Будапешт, к его не в меру страстной зазнобе.
После этого шум утих, и дальше чаепитие продолжалось в спокойной обстановке: Италия как обычно щебетала, а Людвиг молчал, погруженный в невеселые мысли.
Через пару минут после того, как Аличе с остатками пирога и грязными чашками скрылась на кухне, в комнату нетвердой походкой вошел Пруссия. Он, по-видимому, планировал незаметно прошмыгнуть к холодильнику, чтобы освежиться после трудов праведных ледяным пивом, но Людвиг был начеку. Он заступил брату дорогу и без лишних слов сунул под нос швабру.
- Отвали, Запад, я устал, - недовольно буркнул Гилберт.
- Ага, еще бы ты не устал, поломав столько всего, - не менее недовольно проворчал Германия. – Давай теперь убирайся сам!
- Какие мы злые, - едко ухмыльнулся Пруссия. – Как будто ты со своей рыженькой милашкой никогда ничего не ломал. Итальянки они же такие, огого. Вон Кьяра у Тони… Огонь-баба! У них скоро вообще целой мебели в доме не останется. Мы с Лизхен им в подметки не годимся…
Германия смерил брата сумрачным взглядом, тот ответил улыбкой, в которой читалось «ну-ну, скромник, признавайся, вы же те еще проказники с Аличе!». Но постепенно даже до не отличавшегося чуткостью Гилберта дошло, что означает суровое молчание младшего брата.
- Запад, только не говори мне, что вы с сороковых так и ни разу… Совсем-совсем? – ошарашено выдавил Пруссия. – А мы с Лизхен думали, что вы уже только так…
- Меньше бы вы думали о чужой личной жизни, а больше о своей, - рыкнул Германия.
- Да у нас все в полном порядке! – гордо выдал Пруссия. – А то, что она мне нос в прошлом месяце сломала, так это случайно… Не надо мне было мне слушать Франца и пробовать всякие затейливые позы…
Людвигу стоило огромных трудов сдержаться и не придушить Гилберта на месте.
- Просто. Убери. Разбитую. Посуду, - делая ударение на каждом слове, выдавил он и, круто развернувшись, зашагал на кухню.
- А завидовать нехорошо, Запад! – понеслось ему в след. Как назло, именно в этот момент в комнату заглянула Аличе.
- Чему ты завидуешь, Людди? – тут же с любопытством спросила она.
- Ничему. Не обращай внимания, - процедил Германия.
«Может заменить одну из кассет с ее фильмами про котят на порно?» – с тоской подумал он. Но интуиция подсказывала Людвигу, что это не поможет.